14 октября 2014 - Король африканских болот

Благодаря размаху крыльев в 2,5 метра — и это при росте около 1,2 метра — китоглав, паря на большой высоте в потоках теплого воздуха, способен перелетать на огромные расстояния. В период дождей китоглава можно встретить в саванне, вдали от гнезд. Но маршруты его миграции и ее причины пока изучены недостаточно. Впервые я увидела эту странную птицу в 1978 году. Это произошло совершенно случайно во время одной из моих многочисленных экспедиций в Африку.

 

 Важное существо с надменной походкой вышагивало по земле, словно вымеривало саванну. Мне показалось, что в нем одновременно было и величие, и некая комичность. По латыни необыкновенная птица называется Balaeniceps rex что буквально означает «король с головой кита», или «китоглав ». Есть у нее и второе название — «королевская цапля». Изображения китоглава можно найти на египетских фресках эпохи фараонов. Путешественники, побывавшие в середине прошлого века в Судане, рассказывали о громадном, «как верблюд», пернатом существе, которому местные жители дали имя «абу-маркуб» — «папашабашмак».

 

В 1851 году англичанин Джон Гульд дал первое научное описание редкой птицы. Зоологи зачислили ее в подотряд пеликаньих. Однако некоторые орнитологи считали ее, скорее, родственницей аиста. Самое большое недоумение неизменно вызывал ее клюв — невероятный по форме, шишковатый, длиной чуть ли не в двадцать сантиметров. Что касается образа жизни редкой птицы, то сведений о нем было очень мало. В последний раз птицу изучали в далеком 1939 году. В общем, передо мной открывались такие просторы для исследований, что я невольно чувствовала себя первооткрывателем. Прошло много лет, прежде чем я вновь встретилась с китоглавом. Во время нескольких экспедиций в Африку, связанных с другими темами, я ни разу не видела удивительную птицу, хотя мне и случалось бывать в районе папирусных болот, которые считаются ее излюбленной средой обитания.

 

Наконец в 1992 году в Замбии я наткнулась на раненого, запутавшегося в рыбацких сетях китоглава. Я накормила и выходила его, но неделю спустя потеряла из виду. С тех пор загадочная птица стала для меня предметом особого интереса. Почти каждый год я возвращалась в Замбию, где в северовосточных провинциях на площади от 90000 до 190000 квадратных километров раскинулись проточные болота. Здесь на самой поверхности воды, вокруг термитников, образовались тысячи мелких островов. Моя задача состояла в том, чтобы найти спрятанное гнездо китоглава и островок неподалеку, где можно было бы обосноваться на несколько месяцев и вести наблюдения. ищу следы китоглава уже две недели.

 

Один из местных рыбаков, который меня сопровождает, наконец обнаруживает на краю заросшей папирусом протоки гнездо. Обычно китоглав вьет свои гнезда вблизи от рыбных угодий. Недалеко от этого места, на вершине высохшего холма, возвышается муфунгула большое «сосисочное» дерево. С него хорошо просматриваются окрестности, и можно заранее узнать о приближении любой опасности. Рядом с деревом мы строим две хижины. Одну для двух подростков, моих помощников из соседнего племени, вторую для меня. Боясь спугнуть птицу, я строго требую от мальчишек соблюдения тишины — и днем, и ночью. Сама же я с тревогой прислушиваюсь к далеким передвижениям слонов и крикам браконьеров. По ночам нас часто будят выстрелы. Однажды на рассвете со своего наблюдательного поста я замечаю двух китоглавов. Они, как аисты, вытягивают шеи, а клювом, точно кастаньетами, отбивают ритм. Я переношу свой наблюдательный пункт в шалаш, сделанный из тростника. Затем мы устанавливаем его на дно легкой лодки, и один из моих помощников медленно ведет ее по воде между островов. Так день за днем я приближаюсь к гнезду китоглава — сначала на 150 метров, затем на 100, наконец до него остается 50 метров.

 

Через две недели моих наблюдений я присутствую при кульминационном моменте — самец подступает к самке сбоку и растопыривает крылья. Самка приседает в гнезде, и самец покрывает ее, держа за клюв. Из передвижного шалаша я часами изучаю птиц сквозь прикрытое сеткой квадратное отверстие. Стоит раздаться какомунибудь непонятному звуку, как китоглавы сразу напрягаются. Меня они пока не замечают. Но вот самец сообразил, что мой шалаш сложен из отличного строительного материала для гнезда. С редкой наглостью он вырывает из моего самодельного укрытия целые ветки и переносит их в свое гнездо. Иногда он подходит так близко, что я могу дотронуться до него рукой.

 

Постепенно, после нескольких недель напряженного дежурства, я устанавливаю шалаш в тридцати пяти метрах от гнезда. Внутри него я уже различаю два белых яйца величиной в кулак. Иногда одна из птиц набирает в клюв воды и обрызгивает яйца. Пока один из китоглавов высиживает яйца, другой отправляется на рыбную ловлю. Так же, по очереди, птицы выполняют и роль сторожа. Мощный удар клювом — и любой непрошеный гость отступает от гнезда. Для того чтобы понять, как птицы орудуют своим клювом, мне пришлось установить второе передвижное укрытие. Оказывается, во время лова рыбы королевская цапля не плавает и не ныряет. Вытянувшись на двух ногах на зыбкой траве, она застывает, как статуя, на берегу протоки и ждет появления пузырей на воде, указывающих на присутствие рыбы. Затем она наклоняется и нацеливается, а потом, закрыв глаза, стремительно опускает голову в воду. Когда птица вытаскивает клюв, он полон разной добычи и водорослей.

 

Наконец я начинаю понимать, в чем смысл странной вогнутой формы ее клюва. Это отнюдь не башмак, а, скорее, лопата с крючком на конце. Клюв опускается горизонтально, лопата зачерпывает, а крюк удерживает улов. Удар китоглава по воде происходит шумно и вызывает такой переполох, что вся рыба под водой наверняка бросается в разные стороны. Иногда я наблюдаю, как ибисы и журавли, почуяв какую-нибудь опасность для себя, льнут к китоглаву, как бы ища у него защиты. Однако наш герой по характеру одиночка и игнорирует их с видом оскорбленного монарха. Он согласен делить территорию, но не улов.

 

Вскоре я обнаруживаю в гнезде у ног китоглава какую-то бесформенную и неподвижную массу. Мертворожденный птенец? Но через несколько часов я с облегчением замечаю пульсирующие движения в его горле. Клюв птенца пока не имеет ничего общего с башмаком, а вот зато голенастые лапы я уже различаю. Через несколько дней птенец уже начинает донимать родителей, дергать их за перья, клевать ноги. Они срыгивают ему в гнездо пережеванную пищу, в основном рыбу и морских змей. В течение трех-четырех месяцев птенец полностью остается зависимым от родителей.

 

Сегодня — очередная новость. Я наблюдаю, как взрослые птицы обрызгивают водой своего детеныша, точно так же, как раньше они опрыскивали яйца. Знакомый биолог снабдил меня специальными таблицами, чтобы я могла описывать поведение необыкновенной птицы. Когда мне позволяет время, я вношу в них кое-какие данные. Но в первую очередь мне хочется запечатлеть удивительные сцены, которые я вижу, на фотопленку. Трехмесячный птенец, почти полностью оперившийся, вертится вокруг гнезда. Ловить рыбу он еще не умеет и поэтому, проголодавшись, испускает жалобные гортанные звуки, истязая родителей ударами клюва. Те выплевывают гигантские порции пищи.

 

Однако мне пора уезжать — время, отведенное на экспедицию, подходит к концу. В очередной раз я покидаю африканские болота, так и не успев увидеть выросших птенцов. Я до сих пор не знаю, как молодой китоглав учится ловить рыбу, в какой момент он впервые находит себе пару. Мне не удалось проследить за взрослой жизнью птенцов, которых я сама окольцевала несколько лет назад. И все-таки за шесть лет наблюдений я смогла зафиксировать основные, до сих пор совершенно не изученные этапы жизни королевской цапли. Мои знания о привычках странной птицы постепенно расширяются…

 

По очень приблизительной статистике, во всей Африке насчитывается около пятнадцати тысяч китоглавов. Мне эти цифры представляются сильно завышенными. Китоглав числится в приложении к Вашингтонской международной конвенции 1973 года о торговле дикими животными, которые находятся под угрозой исчезновения. Он — в числе охраняемых видов. Тем не менее на птицу разрешена охота, хотя и по предъявлении специальной лицензии. Однако беда в том, что охранники африканских национальных парков часто пропускают охотников без документов. Есть еще местные жители, вооруженные самодельными ружьями. Для них охота — это возможность заработать. Они продают убитых птиц рабочим расположенных неподалеку шахт. Кроме того, мясо птенцов китоглава дает возможность хоть немного разнообразить их меню.

 

Из-за недоедания, малярии, отсутствия гигиены здесь очень высокая детская смертность. Поэтому моя забота о редкой птице кажется местным жителям прихотью и вызывает улыбки. Так что «король с головой кита » лишился былого покоя в своих тростниковых вотчинах. И если я так настойчиво стучусь в двери всевозможных меценатов, пытаюсь выбить деньги или другую помощь для экспедиций — т о исключительно ради защиты китоглава. Мне кажется, что эта птица олицетворяет собой богатство и тайну африканских болот. Ее исчезновение будет означать, что по уникальной, ни с чем не сравнимой природе Черного континента нанесен еще один невосполнимый удар.